В рассветном распадке ранним утром следующего дня казаки увидели, что у противника уже были готовы около 20 мантелетов ( навалов) и щитов из камыша и хвороста, связанные за ночь. Они были расставлены с разных сторон позиции сотни, что говорило о том, что противник, наконец, решился на одновременный штурм укрепления уральцев.
Положение было более, чем критическое. Желая по возможности затянуть время, есаул Серов решил начать переговоры с противником. Предупредив казаков, он вышел вперед на несколько шагов и махнул неприятелю рукой, давая понять, что желает вступить в переговоры. С вражеской стороны вышел кокандец с ружьём. К удивлению Серова он говорил на чистом русском языке, даже без особого акцента. Он долго не соглашался положить оружие на землю, ссылаясь на то, что оно не мешает ему. Тем не менее, есаул убедил его в том, что так не принято вести переговоры. На высказанное Серовым желание разговаривать лично с Муллой-Алимкулом парламентёр сказал, что " он – государь, и далеко отойти от своей линии не может…”. При этом кокандец предложил есаулу самому пройти в расположение войск Алимкула и советовал сдаться на его милость, давая самые лестные обещания.
Тем временем мантелеты и щиты начали подкатываться к укреплению уральцев, и есаул упрекнул кокандца, что при переговорах наступление никогда не делается. Казаки, изготовившись стрелять по неприятелю, крикнули есаулу Серову:
- Ваше благородие, уходите скорее, сейчас стрелять будем!
После этого он вернулся на позицию. Было выиграно около двух часов времени. Лишь позже Василий Родионович поймёт, что именно эти два часа спасли жизнь тем казакам из уральской сотни, кто остался жив после трехдневного Иканского боя.
Окрестности Икана, 6 декабря 1864 г.; 07:25
Уральские казаки встретили шквальным огнём приближение щитов противника к своим позициям. В ответ неприятель вел непрекращающуюся и довольно меткую стрельбу, не давая возможности артиллеристам перемещать пушку-единорог с фаса на фас. Раза четыре кокандцы бросались из-за мантелетов в атаку, но залповый огонь казаков вновь и вновь заставлял их отступить к своим укрытиям. Огнем артиллерии и выстрелами противника были окончательно перебиты все лошади казаков. Жертвы росли в геометрической прогрессии : к полудню было убито 3 урядника, 33 казака и 1 фурштат, ранено 4 артиллериста и несколько казаков. Смерть витала повсюду. Она была в глазах жалобно хрипевших лошадей, она была на челах корчившихся от боли на дне балки тяжело раненых казаков.
Несмотря на нещадный огонь врага, а также большое количество убитых и раненых, героические действия нескольких казаков: урядника Александра Железнова, Василия Рязанова и Павла Мизинова – поддерживали боевой дух бойцов. Будучи метким стрелком, Василий Рязанов "снимал” одного за другим главарей групп кокандцев, пытавшихся штурмовать укрепления уральцев. Да делал он это с прибаутками и споря с товарищами: то на шмат сала, то на бутыль первача. Павел Мизинов под обстрелом раскапывал из завалов сумки с патронами и разносил их, подбадривали своих товарищей веселой песней и балагурством.
Оттащив тяжело раненных фейерверкеров : Грехова и Огнивова от орудия, и видя, что другие артиллеристы тоже ранены, Терентий Толкачёв, обучившийся своим разумением как заряжать пушку и прицеливаться, начал вести орудийную стрельбу с помощью своих товарищей: казаков Платона Добринина, Василия Казанцева и Кузьмы Бизянова. Первый же выстрел, попавший в гущу наступавшего противника, разнес ближе всех подкаченный мантелет и причинил ранения скопищу неприятеля, который прятался за импровизированным укрытием из хвороста. При этом мантелет загорелся, а все наступавшие и стоявшие в укрытии – обратились в бегство. Не поверивший своим глазам фейерверкер Огнивов, наскоро перевязанный артиллеристами, вскарабкался на бруствер и, встав во весь рост, размахивая шапкой, закричал:
-Ура-а-а-а ! На кичку их! А ну, Терентий, наддай еще! Ай, молодца!
Казаки воспрянули духом, а Терентий Толкачёв тем временем, прицелившись чуть повыше, послал второй заряд вдогонку убегавшим кокандцам. Так отважная горстка уральских казаков продержалась еще около часа.
Окрестности Икана, 6 декабря 1864 г.; 13:10
Около часа дня стало ясно, что при таком сильном огне артиллерии противника – к вечеру от отряда не останется в живых никого. Есаул Серов приказал заклепать пушку-единорог, поломать ружья, оставшиеся после убитых казаков, и готовиться к прорыву вдоль туркестанской дороги.
- Братцы, казаки!, - обратился он перед прорывом к остаткам своей сотни (под ружьём, включая раненных, оставалось около шестидесяти человек), - не посрамим славы русского оружия! На Николу – сегодня – с нами Николай Чудотворец!
Идти на верную смерть было уральским казакам не привыкать. Из среды яицких казаков вышел не один герой, попавший в летописи русской истории. Это и был и Иван-Кольцо, правая рука и надёжа Ермака в походе на Сибирь против "чуди немшонной”. Это был и Рыжечка, прославившийся в поединке при Полтаве. Это были и многие другие, имена которых не были записаны в летописях, но костями которых были выстланы основания столицы Сибирского ханства Искера (ныне Тобольска, последнего осколка некогда великой Золотой Орды, Тюмени, Березова, Томска, Кузнецка, Красноярска, Братска(казаками наречённое название), Якутского, Нерчинского острогов (крепостей), Амурского Края и Даурии. Были среди уральских казаков и самые отчаянные бунтари, подбившие Степана Разина да Емельяна Пугачёва отсюда, с уральской земли, поднять общенародные восстания, возлюбивши правду и волю пуще царской милости..
Сотворив молитву, уральские казаки приготовились к атаке. Могучий голос сотника Абрамичева, как ни в чём не бывало, лихо прозвенел в морозном воздухе:
- Сотня-а-а, на первый-второй расчитайсссь! Колонной по двое-е-е стройсь!
Есаул приказал стрелять только с колена, прицельно. Передвигаться короткими перебежками… Первые номера – стреляют, вторые номера сто сажень пробегают, на колено – и заряжают ружья. Затем первые номера под их прикрытием делают перебежку… Единственный из оставшихся в живых урядников Александр Железнов, богатырского телосложения с густыми прокуренными усами и окладистой бородой, скинул с себя полушубок и, приладив к стволу винтовки штык, поднял её высоко над головой, прокричав:
- C богом, православные! Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Ужо зададим карачун (резню) басурманам!
С криком: "Ура!” уральские казаки дружно бросились в атаку…
Туркестанская дорога, окрестности Икана, 6 декабря 1864 г. 13:40
Отступление продолжалось до 4 часов вечера. Сотня сразу же попала под перекрестный ружейный огонь противника. Однако, слаженные действия казаков, прикрывавших перемещение друг друга меткой стрельбой – всё-таки оставляли надежду на то, что какая-то часть бойцов сможет добраться до своих. Во всяком случае, они вышли из-под губительного артиллерийского огня. Здесь, на просторе, они могли хоть как-то использовать преимущества своего нарезного оружия, удерживая врага на почтительном расстоянии. Оказалось, что отдельные джигиты Алимкула тоже были вооружены винтовками и вскоре, пристрелявшись, они стали разить одного за другим казаков, двигавшихся россыпной колонной вдоль дороги.
Уральцы до последнего помогали раненным своим товарищам, передвигаться по дороге, поддерживая их и отстреливаясь направо и налево. Никто не бросил и не предал своих товарищей. Негласный древний закон, касавшийся ответственности всех за трусость или предательство одного из воинов, перенятый в свое время безо всяких изменений казаками у золотоордынцев, гласил: "Если из десяти бежит один или двое, то все умерщвляются. Если бегут все десять, а не бегут другие сто – то все умерщвляются… Наоборот, если один или двое смело вступают в бой, а десять не следуют за ними, то их также умерщвляют… И, наконец, если из десяти попадает в плен один, а другие товарищи не освобождают его, то они также умерщвляются…”
На глазах казаков упавшие замертво и тяжело раненные их товарищи, оставшиеся на дороге, подвергались бесчеловечным надругательствам со стороны жестокого противника. Кокандцы рубили их шашками, кололи пиками и отсекали головы. Среди сравнительно трусливого племени кокандцев считалось высшей военной доблестью привести голову уруса, за которую из казны Муллы-Алимкула выплачивалось щедрое вознаграждение. За голову же казака – полагалось вознаграждение в пять раз больше обычного!
И каждый раз корыстный обладатель такого зловещего трофея награждался меткой пулей других казаков, крепко сжимавших винтовку, прощаясь с погибшим другом:
- Прощай, товарищ!
Побросав верхнюю одежду, казаки прошли под огнём противника почти 8 верст. Налеты конницы из-за холмов по обе стороны дороги чередовались неоднократными попытками Алимкула поставить заслон на пути движения колонны уральцев. Тогда могучий Железнов, меткий Толкачев, Мизинов, Рязанов и другие, кто прикрывали отступление основной группы ( с раненными), перемещались вперед и, рассыпавшись цепью, острым метким огнём делали брешь в заслоне противника, заставляя его терять десятки трупов и ретироваться.
Получив сквозную рану в плечо и контузию в руку, казак Платон Добринин ( из тех, что помогали артиллеристам) всю дорогу шёл, оперевшись на плечо есаула, одновременно прикрывая его от вражеских пуль с правой стороны. А лихач и мастерский стрелок Терентий Толкачёв, несмотря на несколько ран, прикрывал есаула слева, метко и ловко поражая каждого всадника, приближавшегося к ним с окрестных холмов ближе, чем на двести сажень.
Василий Рязанов, получивший во время марша ранение в ногу, упал, но, наскоро перебинтовав с помощью товарищей раздробленную ногу, вновь вскочил, и шёл весь остаток пути до конца, метко отстреливаясь от налетов врага. При прорыве сквозь очередной заслон по дороге на Туркестан вдали, на холме появился сам Мулла-Алимкул на аргамаке белой масти. Василий Рязанов изловчился и с колена, тщательно прицелившись, подбил коня под Алимкулом.
Между тем колонна уральцев, поначалу выстроенная сотником Абрамичевым потрое, заметно редела и вскоре они растянулись цепью ( лавой) в несколько сот сажень длинной. Иногда отдельным латникам и кольчужникам конницы кокандцев удавалось налететь на середину цепи, где шел есаул и другие казаки вели под руки раненных товарищей. Однако каждый раз кокандцы жестоко расплачивались за подобные наскоки – будучи расстреляны в упор казаками. Иногда дело доходило до рукопашной, в которой казаки скидывали конников с лошадей, ловко ухватившись за их пики и упряжь, или рубили им конечности острыми шашками. В один из таких налётов Павел Мизинов наклонился, чтобы поднять упавший шомпол, и брошенная пика, пронзив ему левое плечо, пригвоздила его к земле. Превозмогая боль, он все-таки вскочил на ноги и добежал до своих товарищей, которые помогли выдернуть пику из его плеча.
Шли, превозмогая раны и усталость. Каждый сознавал, что пока он рядом со своими товарищами, они поддержат и прикроют его огнём. Но стоило только упасть или отделиться от своих – неминуемая гибель ждала его тотчас же.
* * * * *
Конандские наездники избрали новую губительную тактику: за своей спиной привозили сарбазов с ружьями и сбрасывали их в непосредственной близости по ходу следования цепи уральцев. Те, улегшись в снег, расстреливали казаков практически в упор. Кровавый след, тянувшийся по пути следования казачьей сотни, становился всё шире...
Отважный сотник Абрамичев, не желавший снимать офицерской шинели и папахи, был ранен сначала в висок, но продолжал шагать в первых рядах казаков под руку с Железновым. После этого пуля попала ему в бок, но он, затянув хлеставшую кровь разорванной рубахой, продолжал идти. Когда же пули разом поразили обе его ноги, он упал на землю и прокричал казакам:
- Рубите скорее голову, не могу идти!
Он приподнялся на локтях, но сраженный последними пулями упал от бессилия лицом в снег. Не в силах ничем ему помочь, есаул Серов и другие казаки простились с ним, как с мертвым, говоря:
- Прости нас, Христа ради…
Туркестанская дорога,, 6 декабря 1864 г. 16:25
Начинало уже темнеть. Все казаки в крови, раненные по два, три раза, продолжали идти, превозмогая всякие пределы человеческих возможностей. Шли всё медленнее: большое количество раненных, которых ещё можно было тащить на себе и многочисленные раны в ноги – не давали возможности идти быстрее.
Те, кто мог держать оружие, подбирали сумки с патронами и ломали ружья павших своих товарищей, непрерывно отстреливаясь от конницы противника. До Туркестана оставалось ещё более 8 вёрст. Всё ещё надеясь, что помощь из гарнизона всё-таки придёт, есаул Серов, тем не менее, уже обдумывал возможность закрепления в полуразрушенной крепости Тынашак, что на пол-пути до Туркестана. Подполковник Жемчужников, давая ему предписание выступить в рекогносцировку, упоминал об этой крепости, как о возможном убежище на случай, если сотня наткнется на значительные силы противника…
Вдруг впереди, со стороны Туркестана, послышались выстрелы. Казаки остановились и затихли, вслушиваясь в сумеречную тишину ночи, прерываемую трескотней ружей кокандской конницы. Свист пуль над головами уральцев стал реже, а из-за возвышенности по направлению к Туркестану вновь прогремели гулкие выстрелы русского отряда, пробивавшегося к ним на подмогу. Скоро толпы кокандцев со стороны города отхлынули прочь и на пригорке появились бегущие навстречу солдаты. Над окрестными холмами разнеслось родное:
-Ура-а-а!
Казаки, поддерживавшие друг друга, стали креститься и обниматься. По их щекам текли слезы…
"… Не нахожу слов, чтобы вполне передать все молодецкие подвиги своих лихих удальцов-товарищей и верных слуг Государя. Не было ни одного, который чем-либо не заявил о себе. Эта горсть храбрых защитников, во время отступления между тысяч неприятеля, несмотря на сильный холод, вся измученная, израненная, побросала с себя последнюю одежду и шла в одних рубашках, с ружьём в руках, обливая кровью путь свой…”
Помощь подоспела как нельзя вовремя. Казаки настолько ослабели, что, воссоединившись с отрядом подпоручиков Сукорко и Степанова, не могли идти далее самостоятельно
" … И эти самые люди, соединившись с высланным на выручку к нам отрядом, после небольшого привала, истекая кровью, не могли даже встать с места без посторонней помощи. Все они потом потом были размещены по телегам и доставлены в город…”
Из донесения коменданта Туркестана подполковника Жемчужникова от 9 декабря 1864 г.:
"… Часов в 7 вечера вернулся отряд и при нём есаул Серов ( раненый в спину и контуженный в шею, имея пальто простреленным в 8 местах), 1 урядник, 48 казаков, 4 артиллериста; из них тяжело раненых 20 казаков, 3 артиллериста; легко ранено 1 обер-офицер, 1 урядник, 16 казаков, 1 артиллерист и 1 киргиз верблюдовожатый; контуженных: 4 казака; которые все и помещены для пользования в лазарете…”
Через день, 8 декабря Мулла Алимкул снялся с лагеря в Икане и ушёл со своим войском к Сыр-Дарье. Взяв с собою иканского аксакала и всех жителей с имуществом, он поджёг их сакли. Местные жители, уцелевшие в селении ( в том числе отец иканского аксакала с женой) рассказали, что численность войска Алимкула составляла свыше 20 000 человек и что в бою с сотней есаула Серова кокандцы потеряли убитыми 90 главных военачальников и более 2 000 пехоты и кавалерии. Сколько было раненых среди противника уральцев – неизвестно.
Тонкий план Муллы-Алимкула: тайно пробраться к Туркестану и, захватив его, отсечь передовые отряды россиян, находившиеся в Чемкенте - был перечёркнут стойкостью уральской сотни, вставшей у него на пути. Он молча ехал на гнедом скакуне, с горечью вспоминая своего любимого аргамака белой масти, оставленного в Икане, и не слушал льстивые слова султана Садыка о силе несметного войска Муллы-Алимкула и о новых обманных планах по нападению на "урусов”.
Ложь и обман, грабежи и подкуп, жестокость и насилие устилали его путь. И несмотря на всё это, и наличие многочмсленной армии, он не чувствовал себя в безопасности. Он боялся смерти. Два дня назад он так ощутимо испытал ее ледяное дыхание, когда любимый конь рухнул под ним от пули русского казака. Он, правитель Кокандского ханства, окруженный огромной свитой отборных всадников, мог быть убит, как обычный сарбаз или джигит, трупами которых была усеяна степь под Иканом? Кто же эти русские казаки? Исчадия шайтана! В чём их сила? Он с детства был воспитан на неоспоримой истине, которую ему шептали кокандские правители и мудрецы: у кого сила и богатство – у того власть!
И как понять слова пленённого уруса, которого по его распоряжению не стали убивать, а доставили к Мулле-Алимкулу на допрос… Весь израненный, казак не мог стоять, а висел на руках сарбазов с трудом удерживавших его. На предложение сдаться и принять магометанскую веру, он плюнул сгустком крови на истоптанный конями снег туркестанской дороги. И тогда, невольно исполнившись уважения к истекавшему кровью "урусу”, Мулла-Алимкул спешился, подошёл к нему ближе и спросил:
- Почему вы так верите в своего бога. В конце концов, Бог один? В чём ваша сила?
Переводчик нагнулся к терявшему уже силы казаку, который прошептал:
- Не в силе Бог, а в правде!
Мулла-Алимкул продолжал в задумчивости ехать по безбрежной степи, начавшей погружаться в золотисто-розовый закат, размышляя над словами "уруса”. Он думал о том, что если тысячи его воинов не смогли одолеть сотню "русских казаков”, то что же будет, если русских явятся тысячи?
* * *
На четвертый день был выслан отряд, чтобы собрать трупы уральских казаков. Все они были обезглавлены и изуродованы. Вырыли общую могилу, накрыли убитых холстом, отслужили панихиду и насыпали над могилою высокий холм.
Умерших вскоре от ран ещё 11 казаков похоронили на старом туркестанском кладбище.
В 1883 году по инициативе генерал-майора Н.И.Гродекова, военного губернатора Сыр-Дарьинской области и туркестанского воинского начальника подполковника Головнина был поднят вопрос об установлении памятник героям Икана. Памятник был сооружен на пожертвования казачьего воинства и торжественно открыт 6 декабря 1884 года в ознаменование двадцатилетней годовщины боя под Иканом.
В г. Уральске(Яике) в 1889 году в честь 25-летия Иканской битвы была названа Иканская площадь, откуда казаки уходили в походы и где ставилась походная церковь. В том же году в городе Уральске был освящён храм Святителя Николая (больше известный как Николаевский походный храм).
Оставшиеся в живых уральские казаки-ветераны Икана дали обет собрать средства для написания Иконы Святителя Николая Чудотворца, ибо истинно уверовали в то, что прорыв, который им удалось совершить под Иканом среди многотысячных сил противника – не что иное, как чудо, сотворенное святителем в день Николая-Угодника, 6 (19 по новому стилю) декабря 1864 года. Икона была написана в византийском стиле академиком Васильевым и освящена в мае 1893 года Преосвященным Макарием, Епископом Оренбургским и Уральским в Николаевском приделе старого войскового Михаило-Архангельского собора в городе Уральске. Над самой иконой в дубовом киоте врезана бронзовая крестообразная табличка с изречением из Ивангелия от Иоанна:
" больши сея любви никто же имать,
да кто душу свою положить за други своя…”
Ныне она находится в Храме Христа Спасителя в Уральске, восстановленном благодаря доброхотным пожертвованиям и радению Валерия Суркова, выходца из древнего рода уральцев.
Так вспомним же ещё раз уральских казаков -героев Икана:
КОМАНДИР СОТНИ: есаул В.Р. Серов ( остался жив)
СОТНИК: Абрамичев ( убит)
УРЯДНИКИ: Панфил Зарщиков ( убит)
Давид Криков ( убит)
Пахом Мишалов ( убит)
Ерофей Филиппов (убит)
Александр Железнов ( остался жив)
КАЗАКИ УБИТЫ:
Тит Овчинников
Климентий Белкин
Николай Мазанов
Самоил Мазанов
Антон Болдырев
Осип Болдырев
Сидор Ковалев
Ермолай Васильев
Фома Темнов
Никон Лоскутов
Фёдор Шапошников
Ананий Парфенов
Макей Арчашников
Куприян Калмыков
Гавриил Жидков
Иван Сыщиков
Максим Сыщиков
Климентий Тюнин
Авдий Камцев
Павел Герасимов
Захар Зузанов
Яков Овчинников
Андрей Романов
Прокофий Романов
Иван Павлов
Иолий Рудомётов
Евстигней Дорофеев
Никита Пономарёв
Евстафий Пономарёв
Осип Марков
Ераст Стариченков
Семён Михеев
Ларион Ларин
Дорофей Портнов
Афанасий Землянушнов
Варфоломей Коновалов
Тарас Парфёнов
Иван Аронов
Дмитрий Киреев
Иван Петров
Семён Волков
Григорий Волков
Григорий Божедомов
Иван Панов
Евлампий Гордеев
Иван Рыгин
Иван Тяпухин
Иван Филимонов
Евпл Бодырев
Александр Тумин
УМЕРЛИ ОТ РАН (после боя):
Насыр Фаткуллин
Платон Добрынин
Иван Коптелов
Савелий Ярочкин
Елистрат Корчагин
Григорий Азовсков
Михаил Бахин
Сидор Максин
Терентий Толкачёв
Ермолай Чесноков
Алексей Логинов
ОСТАЛИСЬ В ЖИВЫХ:
Андрей Борисов
Аким Чернов
Павел Мизинов
Матвей Мостовщиков
Евстафий Синицын
Филипп Кайманщиков
Зиновий Скачков
Евграф Агафонов
Михаил Бакиров
Филипп Шарков
Панкрат Скоробогатов
Евстифий Соболев
Викул Хамин
Гавриил Подлипалин
Андрей Чиров
Фёдор Парфёнов
Михаил Прикащиков
Василий Герасимов
Фёдор Кириллин
Иван Агафонов
Венедикт Панькин
Никита Потапов
Ананий Зевакин
Евстигней Ворожейкин
Федул Мирошхин
Александр Портнов
Василий Казанцев
Иван Кокорев
Емельян Голубов
Савин Горин
Харитон Сластин
Артемий Кочемасов
Василий Парфенов
Шаргай Токмаев
Василий Рязанов
Кузьма Бизянов
Алексей Орлов
АРТИЛЛЕРИСТЫ:
Грехов ( ранен)
Огнивов(ранен)
Имена ещё двоих не известны – ( ранены)
ФЕЛЬДШЕР
Бинднер ( убит)
ФУРШТАТ
Баранников ( убит)
ПОЧТАРЬ
Ахмет ( остался жив)
Уральск, 25 сентября - 4 октября 2002 года
Составлено и написано А. Санрегрэ со слов войскового атамана Уральского (Яицкого) казачьего войска С.П. Иртикеева, а также при использовании следующих источников:
М. Хорошхин "Героический подвиг уральцев”, Типография Уральского казачьего войска, 1895 г.
А.Шепелев "Очерк военных и дипломатических сношений России с Средней Азией”; изд. на правах рукописи, Ташкент, 1879 г.
"За други своя, или всё о казачестве”, Международный фонд славянской письменности и культуры, Москва 1993 г.
Ахмед Кенесарин "Хан Кенессары”, Отделение Казахского фонда культуры, г.Атырау, 1992 г.
"Свет Православия в Казахстане”, Љ9-10 ( 66-67), Изд. Алматинской епархии, 1999 г.
